М Ы   П Р Е Д О С Т А В Л Я Е М   Т О Л Ь К О    К А Ч Е С Т В Е Н Н У Ю   И Н Ф О Р М А Ц И Ю

Минская коллекция рефератов (www.library.by/shpargalka) Основана в 1999 году

Телефон минского офиса: 8 (029) 777-57-90 (МТС)

ON/OFF:          

РЕФЕРАТЫ ЗДЕСЬ:

Белорусская история
Белорусская литература
Белорусский язык
Белорусская культура
Авиация
Астрономия
Автомобили
Английский язык
Архитектура
Биографии знаменитостей
Биология
Бухгалтерия и аудит
Военное дело
География
Дизайн
Иностранные языки
Интернет
Искусство
История
Компьютеры
Культурология
Лингвистика
Литература
Маркетинг и реклама
Математика
Медицина
Музыка
Немецкий язык
Образование и обучение
Политология
Право
Программирование
Психология
Разное
Религия
Сексология
Сельское хозяйство
Спорт
Технологии
Физика
Философия
Химия
Экология
Экономика
Начало
ПЛАТНЫЕ YСЛYГИ:

Заказать реферат\курсовую

"Шпаргалка" рекомендует...

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО РУССКОГО ПИСАТЕЛЯ Г.К. АБРАМОВА

АВТОР: МКР

КАЧЕСТВО РАБОТЫ: 80%






Предисловие

Почти каждый образованный человек может написать книгу, выразить в ней свой способ мышления и своё отношение к миру. Многие, даже интересные писатели, всю жизнь под разными названиями пишут части одной и той же книги. И только большой писатель может написать много книг, в которых отражается мир многих героев,   разнообразных по исторической эпохе, социальному положению, интеллектуальному и нравственному уровню.

Таков Кузьма Григорьевич Абрамов. Вместе с героями его книг читатель встречает Батыево нашествие и сбрасывает ордынское иго, спешит на помощь Разину и строит автомобильный завод, ясно видит цель в величайшей из войн и растерянно мечется в поисках ответов на вопросы нашего времени. Вместе с художником он смотрит на дворцы Рима и Парижа, вместе с крестьянином вдыхает запах теплой присурской поймы, вместе с солдатом слушает грохот рвущихся снарядов в замерзших полях под Москвой и с бывшим узником концлагеря пьет родниковую воду под сенью мордовского леса.  

Главный герой абрамовских книг всегда уроженец мордовской земли, впитавший в себя ее соки, возросший на ее плодах, получивший от ее природы, истории и культуры те особые   качества,   которые    составляют   неповторимый национальный характер. Понимание этих качеств дается не только природным умом, облагороженным образованием, не только наследственным сенсориумом, отточенным богатой событиями жизнью, но и способностью накапливать и использовать опыт прошлых поколений.

Жизненный путь

Своей фамилией род Абрамовых обязан пращуру Обрану Надежкину, переселившемуся в конце XVIII века из присурского, тогда мокшанского села Кочелай в эрзянское село Найман. Пять поколений подряд потомки Обрана женились на эрзянках. Мать писателя, Анастасия Максимовна, в девичестве Лугаськова, была родом из соседнего села Русские Найманы. Его дед, Степан Константинович самостоятельно выучился грамоте. В молодости работал    на   сибирских   Нерчинских шахтах, строил транссибирскую магистраль в Забайкалье между станциями Хилок и Могзон, потом крестьянствовал. Отец, Григорий Степанович, учился в земской школе, трудился плотником, возводил Владивостокский и Мурманский порты, но земледелием не занимался. В молодые годы он побывал во многих городах дореволюционной России — уходил на заработки. За непокорность волостным властям в 1905 году его прозвали «студентом». На румынском фронте Первой мировой войны стал большевиком, затем был председателем   Пичеурского   и    Больше-Березниковского волисполкомов Симбирской губернии; с середины двадцатых годов работал учителем в различных школах Мордовии. В 1919 году организовал коммуну, куда вошло около двадцати бедняцких семей,—так на опушке леса возник небольшой поселок. Впоследствии коммуна распалась, но семья Абрамовых так и осталась жить в поселке.

К. Г. Абрамов родился в селе Найман ныне Больше-Березниковского района 30 октября (12 ноября по новому стилю) 1914 года. В 1920 году семья переехала в расположенный неподалеку поселок Молния. Со своими сверстниками Кузьма целыми днями пропадал в лесу, где было много малины, а осенью — орехов. Пугающе мрачный и волнующе таинственный, лес подступал к самой речушке, которая протекала за огородом. Дед с отцом выкопали под берегом землянку, и в этой землянке семья Абрамовых жила до зимних холодов, пока перевозили и ставили избу.

Григорий Степанович редко появлялся дома. В то время он был председателем Найманского сельского Совета, а затем его избрали председателем Б.-Березниковского волостного исполкома. Все хозяйственные дела лежали на плечах дедушки, которому с семи лет Кузьма стал помогать в полевых работах. В школу Кузьма пошел с девяти лет, но к этому времени уже умел читать. В сельской школе впервые мальчик начал, писать стихи. Их он аккуратно переписывал в толстую тетрадь и хранил её, не показывая никому. Это, конечно, были очень незрелые стихи. В них русская речь перемежалась с мордовской, не соблюдались ни размер, ни рифмы. Если бы эта тетрадь случайно попала в руки взрослого человека, то он абсолютно ничего бы не понял. Однако для мальчика-подростка эти стихи был дороги, и он часто, забравшись куда-нибудь подальше от людских глаз, читал и перечитывал их с особым наслаждением.

В детстве Кузьма в равной мере плохо владел и русским и мордовским языками. Мать у него была русская а отец—мордвин, и в родном селе мальчишки называли его «рузавань цера» (сын русской женщины), а в деревушке матери—Ташаге, когда он гостил у бабушки, все называли его мордвинёнком. Ни семилетки, ни средней школы вблизи поселка не было, и Кузьма четыре года нигде не учился. Правда, он поступал в Б-Березниковокую школу 2-й ступени, затем в Семилейскую школу колхозной молодежи, но больше двух-трех месяцев там не оставался: села находились далеко от их поселка. Учебу продолжил лишь в 1930 году в Ичалковской девятилетке. Как великовозрастного, Кузьму посадили сразу в шестой класс. Отец К Абрамова к этому времени стал работать учителем. Его направили в Болдасевскую начальную школу заведующим.

В 1932 году во время школьных каникул К. Абрамов завербовался на Дальний Восток и уехал, не предупредив об этом отца. Его всегда манили далекие, неизвестные края. Опыт у него уже был: до этого он ездил в Нижний Новгород. Там только начинали строить автозавод, и он хотел работать на стройке. По молодости его туда не приняли.

До Дальнего Востока К. Абрамов не доехал. На одной из станций за Читой они с товарищем сошли с поезда и в тот же день устроились работать на железной дороге ремонтными рабочими. Здесь он пробыл до глубокой осени, пока отец не напал на его след и настоятельно не потребовал, чтобы сын немедленно вернулся домой. Только зимой Кузьма приехал в родной поселок, и учебу пришлось отсрочить до следующего года.

В 1933 году К. Абрамов поступил учиться на подготовительное отделение Мордовского педагогического института. Через полтора года, оставив институт, он стал артистом Мордовского театра. В то время театр как раз набирал учеников из мордвы, и Абрамов решил попробовать свои силы на сцене. Но ни одной большой роли К. Абрамову сыграть не удалось.  Он принимал участие лишь в массовых сценах. Спустя несколько лет он вновь вернулся в этот театр, но уже не артистом, а заведующим литературной частью. Однажды ему поручили сыграть роль Луки Лукича из «Ревизора» Гоголя на мордовском языке, и он с ролью справился неплохо. Потом, когда пьеса была поставлена на русском языке, его оставили в этой роли. В то время из Москвы приехала комиссия, которая проверяла работу театра. Один из членов комиссии отметил его игру. Сыграть эту роль К. Абрамову, как ни странно, помогла его робость. Он ходил по сцене и дрожал, еле выговаривая слова, словно истинный Лука Лукич перед ревизором.

В 1935 году К. Абрамов стал работать учителем Косогорской семилетней школы Б.-Березниковского района. В первый год он вел четвертый класс, а с нового учебного года стал преподавателем мордовского языка в 5—7 классах. Примерно с этого же времени начинается и его литературная работа, однако до 1939 года ему удалось напечатать всего лишь одно стихотворение и рассказ.

Все эти годы, начиная с шестилетнего возраста, он много читал, сначала бессистемно, затем по мере взросления все более отдавая дань русской и мировой классике, книгам по истории, философии, искусству. Чтение и собирание прекрасных книг на всю жизнь стало пламенной страстью писателя, основой его образования. Пробовал писать и сам. К 1940 году К. Абрамов публикует несколько стихотворений, рассказ и отдельным изданием небольшой сборник стихов. С этим сборником начинающий литератор связывает свои надежды на вступление в Союз писателей.

Летом 1938 года в Саранске К. Абрамов познакомился с Алексеем Яковлевичем Дорогойченко, удивительно внимательным человеком, особенно к своим молодым собратьям по перу. Абрамов показал ему свои стихотворения, написанные на русском языке. А. Я. Дорогойченко их похвалил и посоветовал писать по-мордовски, а также уговорил его перебраться в Саранск.

С осени 1938 года К. Абрамов—редактор мордовской литературы Мордовского книжного издательства. В 1940 году вышел его первый сборник стихотворений на мордовском языке. Это почти все, что было сделано начинающим писателем до войны.

В книжном издательстве К. Абрамов проработал всего один год. Осенью 1939 года его призвали в армию. Война застала его в Тамбове курсантом военно-пехотного училища, и К. Абрамов после окончания училища с группой молодых лейтенантов был направлен в минометную роту. 283 стрелковая дивизия формировалась спешно, полигонов не было, не было и мин, да и минометы дивизия получила перед самой отправкой на фронт.

Это было тяжелое время. Наши войска, оставляя город за городом, отходили на восток. В одном из боев недалеко от города Глухова Сумской области К. Абрамова ранило осколком мины в висок. Он был доставлен в полевой госпиталь, а затем эвакуирован в тыл. А противник уже занял Брянск, Орел и приближался к Курску. Раненых спешно вывозили на восток. Госпитальное лечение Абрамова завершилось в Воронеже. Позже он был направлен в батальон выздоравливающих, который располагался в селении Масловка под Воронежем. По осенней распутице, по черноземным степным дорогам этот батальон пешим маршем пошел на Балашов, затратив на этот переход около месяца. В Балашове К. Абрамов получил назначение во вновь формирующуюся 338 стрелковую дивизию, где его определили в отдельный минометный дивизион командиром батареи

С первых чисел декабря 1941 года он снова на фронте, на этот раз под Москвой. Дивизия, в которой находился К. Абрамов, сначала входила в состав Шестнадцатой армии, затем ее перевели в Тридцать третью, которой командовал генерал-лейтенант Ефремов.

В 1942 году, в январе, бойцы четырех дивизий Тридцать третьей армии, прорвав немецкую оборону в районе станции Износки, вклинились далеко в тыл противника. Однако немцы вскоре восстановили линию обороны, отрезав вклинившиеся дивизии от остальных частей. Дивизия, в которой был К Абрамов, оказалась в окружении.

В середине апреля подразделения, оставшиеся от четырех дивизий, решили сделать попытку выйти из окружения. В момент прорыва вражеского кольца К. Абрамов был контужен разрывом снаряда и подобран неприятельскими солдатами. Это произошло 17 апреля 1942 года возле села Слободка Смоленской области. Его доставили в Слободку и вместе с другими военнопленными поместили в церковь, обнесенную колючей проволокой. Пленных там было около трехсот человек.

Три года К. Абрамов находился в плену. Освобожден он был в конце лета 1945 года. Вскоре всех русских военнопленных, находившихся в лагере «Ляндвассер» под Нюрнбергом, направили в Советский Союз. За участие в Великой Отечественной войне К. Абрамов был награжден орденом Красной Звезды и медалью.

Во второй половине сороковых Кузьма Григорьевич сменил много занятий, среди которых лишь работа редактором радиокомитета и заведующим литературной частью театра соответствовали  его  образованию  и  профессиональной склонности.

В начале пятидесятых годов он работает заведующим кабинетом мордовского языка и литературы Мордовского педагогического института, экстерном заканчивает этот институт. Среди преподавателей, оставивших заметный след в его образовании   К.   Г.  Абрамов  прежде  всего  называет Н. Ф. Цыганова и М. М. Бахтина.

 Творческая деятельность

Чем бы после войны ни занимался К. Абрамов, именно в это время с особой силой проявляется у него тяга, к любимому делу—литературе. Ни в армии, ни на, войне, а тем более в плену возможности серьезно заняться творчеством у него не было. Многочисленные записные книжки, в которые он заносил различные мысли и планы будущих рассказов и повестей, безвозвратно исчезли в сутолоке житейских невзгод. Все пришлось начинать сначала.

Первыми произведениями, которые были опубликованы после войны стали - повесть "Раштыця вий" (1950), пьеса "Од вий" (1951) и повесть "Выпускница" (1952). Это были еще слабые, своего рода учебные произведения, в которых преодолевалось десятилетнее молчание таланта.   Более удачным оказался сборник рассказов, выпущенный Мордовским книжным издательством в 1959 году. Некоторые рассказы из него составили затем сборник, опубликованный в 1961 году московским издательством "Советская Россия". Издание книги провинциального писателя в Москве в те годы было заметным явлением, тем более для литератора из Мордовии. И все же своей первой творческой удачей Кузьма Григорьевич считает роман "Найман". Первая редакция романа была готова уже к 1948 году, однако, мордовская критика тех лет не смогла оценить глубину и масштаб этого произведения. Оно не умещалось в рамках предъявляемых ему критериев. Лишь в 1955 году подстрочный перевод романа прочитал известный тогда московский писатель В. Ф. Авдеев. Он дал хорошую рецензию на рукопись,    в   которой   сделал    ряд   полезных,  чисто профессиональных замечаний. Эта рецензия и начавшаяся "оттепель" способствовали изданию "Наймана" в 1957 году на эрзянском языке, через три года на русском в Саранске и еще через год в Москве, под названием, "Лес шуметь не перестал". Успех книги превзошел самые смелые прогнозы. Ее быстро оценили и раскупили читатели. Заказы на нее десятикратно превысили тираж. Благожелательно встретила роман и пресса. В Мордовии о нем вышли статьи И. Корсакова  и В. Объедкина. Заметили его и московские критики. В газете «Литература и жизнь», литературовед Н. Далада писал, что мордовский прозаик Кузьма Абрамов - ярко выраженный социальный писатель, что о его героях можно рассказывать долго и подробно, не повторяясь, ибо почти каждый из них своеобразен..., что массовые сцены в романе великолепны  и т. д. Позднее, еще раз вернувшись к "Найману" мордовская критика оценила его как "первый многоплановый роман в мордовской литературе". В последующих переизданиях в редакционных аннотациях в книге неизменно указывалось: "Роман отличается напряженным сюжетом, драматизмом ситуаций, тонкой психологичностью в обрисовке действующих лиц".

Такой успех первого же романа окрылил и подвигнул автора на развитие его сюжетных линий. Следствием явились "Люди стали близкими" и "Дым над землей", вышедшие соответственно в 1961 и 1964 годах на эрзянском языке в Саранске и в 1962-1966 годах на русском в Москве. Переводил все три книги Г. М. Максимов. По мнению К. Г. Абрамова это был его лучший переводчик, наиболее точно передававший мысль и манеру автора. Историческим фоном второго и третьего романов явились тридцатые-пятидесятые годы, включившие грандиозные и трагические общественные   процессы: коллективизацию, репрессии, Отечественную войну. Этот широкий временной и пространственный фон сказался на стиле автора, притушил яркость образов. Кроме того, правдивое отражение этих процессов во многом вошло в противоречие с устоявшимися тогда представлениями о них. Поэтому в Мордовии отклики на книги были противоречивыми. Различный тон встречался и в центральной прессе, однако, в целом во всех рецензиях трилогии давалась высокая оценка. "Мы, пожалуй, впервые встречаемся со столь объемным, многоплановым и зрелым по писательскому мастерству произведением литературы национальных республик Поволжья", - подчеркивал, в самом престижном, пожалуй, в смысле рецензирования, журнале "В мире книг" критик Р. Недосекин, "Язык Абрамова поэтичен, образен, богат интонациями... Народные и обрядовые песни, эрзянские пословицы и поговорки, конкретные детали быта, сказания и легенды, рассыпанные по страницам трилогии... воссоздают тот неповторимый колорит, который отличает всякое произведение настоящего искусства. - отмечал в "Литературной газете" Н. Далада. "Трилогия К Абрамова - произведение несомненно яркое, самобытное, волнующее", - писал в "Литературной России" А Трошин. "Именно в работе над этой трилогией, которую К. Абрамов писал более десяти лет, - по мнению И Левшина, - созрело  мастерство   писателя,  умение  раскрыть через столкновение достоверных и ярких характеров, жизненные конфликты на протяжении большого периода времени и на огромном пространстве страны, умение выстраивать психо­логически оправданные ситуации и точно мотивировать поступки героев".  В издательство "Советская Россия" поступали заказы на полумиллионные тиражи абрамовских книг. Центральные газеты печатали фото автора и отклики читателей: например, Герой труда из далекой Молдавии В. Козак считал, что книги К. Абрамова оставили наиболее заметный след в его жизни. С высоких трибун говорили о значительном вкладе Кузьмы Григорьевича в советскую литературу. Для любого писателя это был большой успех, но для мордовской литературы, еще только осваивающей жанр романа, это был успех выдающийся.

Казалось бы, найдена благодатная авторская нива -историческая эпопея поволжской деревни XX века. Эта успешно освоенная тема принесла бы К. Г. Абрамову немало лавров, почетный ярлык "деревенщика" и спокойную жизнь. Однако, писатель   предпринимает   смелую    попытку   преодолеть устоявшееся в советской литературе деление на "деревенские и городские", а также "бытовые и производственные" романы Эта попытка оформилась в роман "Своя ноша не в тягость", опубликованный Мордовским книжным издательством в 1967 году на эрзянском языке, и в 1970-71 годах на русском. В аннотации было сказано, что книга посвящена морально-этическим проблемам, тем не менее некоторые критики объявили ее романом о рабочем классе со всеми вытекающими отсюда последствиями.  Автора упрекали в схематичном показе производства, в увлечении семейными подробностями, и "патологическими сторонами быта". Все же профессионалы высокого класса без труда рассмотрели замысел писателя. Так, известный российский литературовед Д. Власенко отмечал в своей   рецензии "В стремлении автора преодолеть "производственничество", решить проблемы воспитания в труде в органической связи с нравственно-этическими вопросами нельзя не видеть основного достоинства книги Кузьмы Абрамова". "Его общее положительное решение темы взаимодействия города и деревни  может  служить   примером  для  всей  нашей многонациональной  литературы".   Что  же  касается читабельности "Ноши", то тираж в 65 тысяч экземпляров - огромный для маленькой Мордовии - раскупили буквально в несколько недель. Но у книги было малоудачное окончание. В нем К. Абрамов шаблонно вышел из сложной сюжетной ситуации, призвав на помощь своего рода Deus ex machina - партийные и комсомольские органы. "В заключительной части романа перестаешь узнавать автора, - продолжает в своей рецензии А. Н. Власенко, - ибо этот интересный художник, обычно умело раскрывающий логику развития характера, вдруг начинает писать отчет, газетную информацию... Желание писателя сразу развязать все узлы и достигнуть скорее счастливого финиша приводит его к скороговорке, к перечислению фактов".  "Прав Александр Никитич, - говорит на это Кузьма Григорьевич, - по сюжету сразу не выходило там у меня счастливого конца, но без него бы книгу не напечатали. Вот и пришлось "потрудиться" на последнем десятке страниц".

Эти слова приоткрывают перед читателем еще некоторые стороны советского литературного процесса. Все писатели действовали в рамках строгой цензуры, которая то ужесточалась, то ослабевала, в зависимости от политической ситуации. Но кроме последней она определялась еще интеллектуальным и культурным уровнем цензоров и начальников всевозможных рангов. В этом смысле провинция вообще и, Мордовия в особенности, являлась обычно местом менее благоприятным для творчества, чем столица. Встречались и другие явления, мало зависимые от политической температуры. Например, редкая книга К. Г. Абрамова в центральных, да и местном издательствах выходила без "сопровождения". Обычными были клеветнические анонимки, присылались письма и с подписями и даже ходоки. К счастью, их интеллектуальный и нравственный уровень был настолько очевиден, что они скорее способствовали, чем мешали выходу книг. После же публикаций в местной прессе иногда появлялись ругательные статьи, не имеющие с критикой ничего общего. Например, после выхода романа "Велень Тейтерь" на эрзянском  языке   (1981),    посвященного  прежде  всего взаимоотношению девушки и юноши из различных социальных и культурных сфер, семейно-бытовым проблемам в современных (тогда) условиях, на русском языке появилась статья, где писателю ставился упрек, что он не развивает производственную тему, "оберегает поведение героев от оценки коллектива. "В семейно-бытовые отношения нет доступа посторонним, не нашлось в романе места для показа воспитательной роли коммунистов, партийных, комсомольских и других общественных организаций". "Даже главная героиня романа не всегда убедительна в своих поступках", "кого ни возьми в романе - человек с изъянами" и т. п.  В начале девяностых годов подобная "критика" воспринимается в лучшем случае как анекдот, в худшем, как бред, однако она сопровождала творческую деятельность К. Г. Абрамова почти полстолетия. Бездарность плохо переносит талант.

Удостоился он внимания и кочетовского журнала "Октябрь", про который современники говорили, что без уничижительной, чаще всего политизированной критики, он не пропускал ни одного значительного произведения. Правда, в соответствующей статье удар наносился по всей самобытной литературе автономий России, но главным объектом была выбрана трилогия Кузьмы Григорьевича. Завершая негативную рецензию, ее автор писал: "Выбор трилогии К. Абрамова из всего потока произведений, созданных за последние годы в братских автономных республиках Российской федерации, отнюдь не случаен: трилогия эта при всех ее "неровностях" написана, бесспорно талантливой рукой". В наше время такая хула воспринимается лучше любой похвалы, но в начале семидесятых она сыграла свою негативную роль. "Оттепель" уходила в прошлое и начавшееся в Москве переиздание трилогии было остановлено на второй, наиболее политизированной книге.

Но автор уже работал над своей второй трилогией - о великом Степане Эрьзе. И опять это были первые, на сей раз историко-биографические романы в мордовской литературе. На эрзянском языке две книги вышли в Саранске в 1971 и 1973 годах, на русском, под названием "Сын эрзянский" в московском издательстве "Современник" соответственно в 1974 и 1976 годах. Третья книга "Степан Эрьзя", давшая название всей трилогии, была написана автором сразу на русском языке и увидела свет в Саранске в 1977 году. Романы ожидала прекрасная судьба. Они быстро исчезли с прилавков магазинов. Это был тот редкий, счастливый в жизни каждого писателя случай, когда читатель и критик одновременно ставят произведению высокую оценку, а злопыхатели молчат. В Мордовии на них вышли положительные  рецензии с дельными критическими замечаниями А. Г. Борисова, В. М. Макушкина, С. А. Самошкина и других. Столичные критики, несмотря  на  популярность  книг  в среде  московской интеллигенции, уделили второй трилогии меньше внимания, чем первой. Здесь, в основном откликнулись те, кто постоянно следил за творчеством писателя. "Фигура Степана Эрьзи очень своеобразна, - писал, например, о главном герое трилогии И. В. Левшин, - и отношение к ней далеко неоднозначно - как у его современников, так и теоретиков и последователей искусства. Сведения   о  биографии   скульптора,   содержащиеся   в воспоминаниях людей, знавших его лично, в записях бесед, нередко противоречивы. И для того, чтобы создать органичный цельный образ художника, Абрамов проделал огромную, по сути дела, исследовательскую работу... Мордовский прозаик написал произведение, к которому применимы критерии, предъявляемые к лучшим произведениям советской литературы. По ним следует судить о его достоинствах и недостатках". "Несомненным достижением нашей национальной исторической прозы - поддерживает И. В. Левшина известный литературовед А. Н. Власенко - является роман-трилогия мордовского писателя  Кузьмы Абрамова о знаменитом скульпторе... Роман "Степан Эрьзя" написан в лучших традициях нашей исторической прозы, где личность исторического героя никогда не отрывалась от закономерностей жизни в целом и где объектом изображения всегда выступал народ... Невозможно переоценить ту пользу, которую приносят подобные книги, воспитывающие в читателе, особенно в молодом читателе, чувство гордости за национальное искусство, за наши великие реалистические традиции и одновременно чувство отвращения ко всему ложному, наносному, бездарному".

Критики называли романы об Эрьзе историческими, однако, сам К. Г. Абрамов считает их историко-биографическими, а своим первым  историческим  романом   он  называет  "Пургаз", выпущенный Мордовским книжным издательством в 1988 году и переизданный на русском языке в издательстве "Современник" в 1989 году. В нем автор обратился к образу инязора Пургаза - самой выдающейся фигуры средневековой Мордовии. Всего три упоминания о нем в русских летописях составили историческую базу данных, что исключало создание научной биографии деятеля. К. Г. Абрамову удалось решить эту сложнейшую задачу методами искусства, благодаря превосходному знанию истории, языка, быта, нравов, духовного мира своего народа и той писательской интуиции, которой невозможно научиться, ибо она от Бога. Борьбу с экспансией русских князей и половецких ханов, объединение мордовских племен, образование мордовского государства и его гибель под натиском батыевых орд вместила эта книга. В следующем историческом романе "За волю", опубликованном в Саранске в 1989 году, Кузьма Григорьевич обратился к XVII веку, к временам крестьянской войны - еще одному переломному моменту в жизни мордовского народа. В отечественной литературе эту войну традиционно называют Разинской, однако,  писатель убедительно показал, что настоящая крестьянская война в Поволжье началась после отступления С. Т. Разина на Дон. Главными героями книги явились руководители повстанцев в нашем крае Акай Беляев и Алена Арзамасская. Роман-сказание "Пургаз" и роман-хроника "За волю" по мнению историка и общественного деятеля И. А. Ефимова, стали важными этапами в становлении мордовской исторической литературы.

Восьмидесятые  годы  оказались,  пожалуй,   самыми урожайными на публикации К. Г. Абрамова. Наконец-то в Саранске была переиздана первая трилогия, в Москве в издательстве "Советская Россия" вышло третье издание второй. Затем в Мордовском книжном издательстве на эрзянском языке был переиздан "Найман" под названием "Исяк якинь Найманов", вышли, как уже говорилось, два исторических романа. На русском языке в издательстве "Современник" увидели свет сборник рассказов "Там за леском" и роман "Пургаз", а в издательстве "Советский писатель" роман "Девушка из села". На этот раз последняя книга получила хорошие отзывы. В Саранске о ней вышла рецензия Р. С. Кемайкиной, в центральной прессе Л. Степановой. Переиздание романов, увидевших свет десятилетия назад, вскрыло еще одну грань таланта писателя. Та "почти что документальная доподлинность и убедительность" его книг, на которую часто обращали внимание специалисты, с течением времени делает его книги не просто литературными произведениями, она превращает их в зеркальное отражение эпохи, позволяет в точных образах и деталях воспринимать прошлое.

Литературная деятельность К. Г. Абрамова не исчерпыва­ется прозой. Начав ее с поэзии, он вернулся к ней в шестидесятые годы и написал поэму для детей об одном из эпизодов истории города Сарова. Но поэтом Кузьма Григорьевич себя не считает. Он так же стал одним из ведущих мордовских драматургов. Им написано более десяти пьес, из которых, по словам автора, четыре оказались удачными. Пьеса "У каждого своя болезнь" выдержала на эрзянском языке около двухсот представлений и до сих пор пользуется вниманием зрителей. Инсценировка романа "Лес шуметь не перестал" на русском языке в постановке В. Ф. Корольке и прекрасном музыкальном оформлении Нины Кошелевой была отмечена в центральной театральной  прессе.  Хорошую оценку в рецензии В. С. Брыжинского получила новая пьеса "Кавалонь пизэ".

Следует особо сказать еще об одной сфере деятельности К. Г. Абрамова - филолога по образованию - о разработке им эрзянского литературного языка, и в особенности его синтаксиса. Дело в том, что принятый за основу в тридцатые годы нашего столетия синтаксис эрзянского языка максимально старались приблизить к русскому, весьма далекому от него. По мнению К. Г. Абрамова, это привело к ненужному усложнению структуры слов и предложений эрзянского языка, вошло в противоречие с особенностями мордовского мышления, а, следовательно, ведет к нарушению взаимодействия первой и второй сигнальных систем. Писатель в своих книгах придерживается синтаксиса, корни которого уходят в мордовский фольклор, в современную разговорную речь мордовской деревни. По мнению ряда специалистов в этом заключается одна из главных причин классического языка и стиля писателя, популярности его книг в мордовской среде. Об этом же свидетельствуют данные социологического исследования проведенного в 70-е годы: в селах и городах книги на мордовском языке читали 64 и 54 процента граждан мордовской национальности, в то время как прессу,   основанную   на    русифицированном    синтаксисе соответственно лишь 29 и 12 процентов. В европейских странах нормальным считается обратное соотношение.

Волнует К. Г. Абрамова и проблема ассимиляции родного языка, его отставания в развитии из-за функционирования лишь в бытовой сфере. Он подготовил краткий толковый словарь современного эрзянского языка, в котором предпринял попытку, так сказать, обэрзянить основные политические, технические и прочие термины современной цивилизации. Одной из задач работы является уяснение темпов неизбежного изменения языка в существующих условиях.

Уже с конца пятидесятых годов писатель мог безбедно жить только на свой литературный заработок, но он не уклонялся и от других видов деятельности. Работал заведующим редакцией и главным редактором Мордовского книжного издательства, был членом правления мордовской писательской организации, редколлегии журналов "Сятко" и "Чилисема", состоял в Советском комитете солидарности стран Азии и Африки, руководил семинаром молодых писателей, избирался в Саранский городской Совет, объездил, пожалуй, всю Мордовию и полстраны, встречаясь со своими читателями. Но сам он главной своей общественной деятельностью всегда считал литературу.

Говоря  об  особенностях  литературного  творчества К. Г. Абрамова, нельзя не обратить внимания на тот факт, что он всегда был литературным одиночкой, всегда стоял в стороне от идеологических потрясений и бурных тематических потоков советской литературы. Этому, видимо, способствовал ряд обстоятельств. Он не учился, например, в литературном институте имени А. М. Горького - главной кузнице советских писательских кадров, - и не приобрел, поэтому стереотипов, легко узнаваемых большинством критиков и собратьев по перу. Это также лишило его многих личных знакомств в литературной среде, немало значащих для издания книг и создания литературного имени. Устанавливать "нужные" связи он никогда не умел и не стремился к этому. Однако, жизнь "в стороне" в годы не столь отдаленные, имела свои преимущества. Она была лишена суеты и гонки за литературной модой, доставляла достаточно времени, чтобы отсутствие контактов со многими современниками-литераторами  заменить     неторопливым общением с книгами великих писателей, позволяла избежать  групповых окололитературных дрязг и участия в каких бы то ни  было политических подлитературных кампаниях. Именно эта отрешенность от повседневной суеты, опыт долгой и суровой  жизни,  индивидуальное   осмысление   вершин    мировой литературы, слившись с талантом писателя явились главной причиной оригинальности его мировосприятия, приверженности к простым и вечным человеческим истинам, выработали независимость мнения, что всегда мешало ему в повседневной жизни, но помогало в творческой.    

Заключение

Кузьма Григорьевич - легко читаемый писатель, но трудно распознаваемый человек. Его простота в одежде и образе жизни, разговорах и будничных суждениях, не раз приводила в недоумение тех, кто раньше познакомился с его книгами, чем с ним самим.                                             

За его внешней мягкостью скрывается стойкость бойца, прошедшего школу жизни в жестокие времена. Он видел людей в разных случаях, он знает про них многое. Оттого, видимо, так неторопливо и сдержанно повествование в его книгах, осторожна хвала, и неспешно обвинение.

Творчество К. Г. Абрамова разбирается в сотнях статей. О нем   написана  книга    В.   М.   Забавиной,   диссертация В. С. Нурдыгиной. Личность писателя привлекала и художников. В Мордовии его портреты написали А. А. Родионов и Е. М. Ноздрин, в Москве - Н. С. Богданов. Впрочем, по мнению специалистов, "богдановское полотно выходит за рамки портретного жанра и приобретает качество сюжетной картины". О писателе на Саранской студии телевидения создано несколько киноочерков.    Самарская  телестудия   посвятила   ему документальный фильм.

Талант оценивается по лучшему из созданного им. Романы народного писателя К. Г. Абрамова стали классикой мордовской литературы.   Они   вывели    мордовскую  литературу   на всероссийский уровень, доставили ей многомиллионного серьезного читателя. Написанные живым—народным языком, первая   трилогия,   первые    историко-биографические   и исторические  романы  стали  важнейшими   этапами  ее становления. Первый многоплановый эпопейный роман о советской жизни 20-50 годов, одна из первых удачных попыток преодолеть узкосоциальные рамки "городских" и "деревенских" произведений составляют заметный вклад писателя и в общероссийский литературный процесс. Современники дали творчеству К. Г. Абрамова высокую оценку. Он удостоен статей во многих энциклопедиях. В истории советской много­национальной литературы, энциклопедических статьях по лите­ратуре его романы отмечены в числе лучших произведений. Он кавалер орденов и лауреат премий. Но самую высокую оценку дал ему читатель. Очень приятно, что в настоящее время  издаётся полное собрание  сочинений К. Абрамова. Первые несколько томов уже поступили в продажу. Его книги не залеживаются на полках магазинов и библиотек. И в наше нелегкое время, когда рушатся многие прежние идеалы, а новые еще не поднялись из хаоса политических и духовных катаклизмов, когда, кажется, не до чтения отнюдь не развлекательной литературы, они по-прежнему находят читателя. Как сказано в статье Т. Г. Кириченко: "Они выдержали проверку временем, а это самый главный и самый строгий судья. Его книги читают и перечитывают... Потому что это не однодневки, а верные надежные спутники, помогающие людям жить". Жить и радоваться жизни.

Список использованной литературы:

Большая Советская энциклопедия. – 3-е изд. – М., 1977. – т.24.-кн.2.-С.437.

Забавина В.М. Кузьма Григорьевич Абрамов:

    Очерк жизни и творчества. Саранск, 1966г.

История мордовской советской литературы:

    В 3-х т. Саранск, 1971г. – т.2.

Кузьма Григорьевич Абрамов:

     Библиографический указатель/ Сост. Н.А.

     Бушуева. Саранск, 1994г.Ь К.Г.Абрамову 70 лет //Лит. газ. – 1985. – 27  февр. (№9).

РАБОТА ДОБАВЛЕНА В КОЛЛЕКЦИЮ: 6 ДЕКАБРЯ 2002

Поиск по белорусским рефератам

Флаг Беларуси Поиск по крупнейшим коллекциям Беларуси: LIBRARY.BY, STUDENT.BY, BIBLIOTEKA.BY и прочие


Комментарии к работе:

Другой популярный контент:



 

МИНСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ РЕФЕРАТОВ ™ 1999-2011
Телефонная "горячая линия": +375 (29) 7777-***
Для жителей других стран: WWW.STUDENT.BY
Мы работаем с 10:00 до 20:00
 

HIT.BY на Youtube

Официальный канал на Ютуби проекта HIT.BY

Здесь собраны ТОЛЬКО видео хиты из Минска, Гомеля, Могилева, Бреста, Гродно и Витебска!

Ежедневные топ-видео из Беларуси

Любовь по-белорусски!

Проект KAHANNE.COM! Быстрые знакомства в Минске, Гомеле, Бресте, Могилеве, Витебске, Гродно! Только реальные люди. Мобильная версия. Около 112.000 анкет белорусов.

KAHANNE.COM

Что происходит? Скандалы и расследования


Минская коллекция рефератов (old version) - дочерний проект при библиотеки LIBRARY.BY, бесплатная и постоянно пополняемая пользователями коллекция белорусских рефератов, белорусских дипломных работ, белорусских курсовых работ, белорусских контрольных, белорусских докладов и белорусских эссе. Работает с 1999 года.